В музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко прошла
премьера оперы Леоша Яначека «Енуфа». Александр Титель показал
непридуманную историю про жителей моравской деревни, выдержав
реалистический стиль большинства своих постановок.

«Енуфа» – мрачная история, которая адекватна и времени (пьеса Габриэлы Прейссовой
«Её падчерица» написана в 1891 году), и месту (моравская деревня). Сюжет прост: Енуфа
беременна от прожигателя жизни Штевы, который не торопится соединиться с ней
навсегда. Брат Штевы Лацо истерически влюблён в Енуфу и в порыве ревности к Штеве
ранит её прекрасное лицо ножом. Енуфа, лишённая красоты, не нужна Штеве; чтобы
избежать позора, её мачеха Костельничка убивает новорожденного ребёнка. Вскоре Енуфа
и Лацо женятся, и финальный любовный дуэт производит ложное впечатление гармонии и любви между ними.
Как апологету своего языка и своей музыки, Яначеку было важно разработать сюжет,
написанный именно чешской писательницей. Но крестьянские поселения, в которых
гиперболизировались представления о морали, а рождение детей вне брака было стигмой,
существовали в то время не только в Чехии и во всей западной Европе, но и, например, в
России. Возможно, поэтому опера Яначека воспринимается как нечто, выходящее за
рамки узконационального, и после её просмотра могут возникнуть параллели с русской
литературой того же времени. В финале «Бесприданницы» Н. Островского Карандышев
стреляет в Ларису, а та, хватаясь за грудь, благодарит его за этот поступок. Она считает,
что Карандышев сделал для нее благо, берёт брошенный им пистолет и кладёт рядом с
собой: чтобы думали, что она застрелилась.
Это описание последних минут жизни героини может стать одним из ключей к
пониманию «Енуфы»: оно помогает вникнуть в суть конфликтов обоих произведений.
Молодая незамужняя красавица мечется между двумя мужчинами, в одном случае её
ранят (что равносильно здесь убийству, только моральному), в другом – убивают. И в том,
и в другом случае женщина, обесчещенная, затравленная и несчастливая, искренне
прощает всех (в финале «Енуфы» героиня прощает Костельничке убийство собственного
ребёнка). Оба сюжета – истории про иерархические мужские разборки», правда
происходят они в разных странах и в разных слоях общества. В таком ракурсе эти истории
актуальны и для сегодняшнего дня.
Несмотря на сходство происходящего иногда в нашей глубинке с историей Прейссовой,
между «Енуфой» и сегодняшней Россией есть принципиальные различия, связанные с
отношением к женщине. Современное общество лояльно относится к появлению
внебрачных детей, а матери-одиночки вызывают симпатию и уважение. Сегодняшняя
эмансипированная дама должна вздохнуть с облегчением, посмотрев на подобную
историю со стороны: в её мире такого не случится.
Титель перевёл «Енуфу» на русский, объяснив это практически: удобно и для певцов, и
для слушателя. Но фонетика Чешского языка сильно отличается от русской, в которой
больше «диссонансных» сочетаний. Чарующая, прозрачная, подвижная и дышащая
музыкальная ткань вступила в конфликт со словом, и этот конфликт стал ощутимым и
между музыкой и зрелищем. Музыка будто стала кривым зеркалом, в котором, принимая
некрасивые очертания, отражалась человеческая жизнь.
В преддверии премьеры Титель много говорил о том, что его певцы будут играть по
Станиславскому, однако Станиславский Тителя вышел немного вычурным и
нагруженным. Прозрачная и простая история про жизнь Енуфы не нуждается в подпорках
в виде излишнего пафоса актёрской игры: её хочется проживать, слушая.
Отказ от языка оригинала и экзальтированная игра внёсли в общую картину черты
некоторой парадоксальности. И всё-таки, постановка не оставила ощущения чего-то
искусственного: сценография, мизансцены и костюмы подробно проработаны – зритель
действительно наблюдает за бытом деревни. А национальные танцы, прописанные в
партитуре, окончательно переносят в атмосферу, созданную Яначеком и Тителем.