Балет, созданный Петипа по мотивам романа в 1869 году, дошел до нас только в переделке Александра Горского (1900): ее живописные массовые сцены, асимметричные танцевальные ансамбли, декорации Александра Головина и Константина Коровина вызвали восторг почитателей нового искусства, гнев старого мастера и возмущение консервативной прессы, клеймившей "декадентство и невежество на образцовой сцене". Йохан Кобборг, которому Санкт-Петербургский театр им. Якобсона предложили поставить балет «Дон Кихот», не стал «асфальтировать» сцену сложной психологической и танцевальной концепцией. Однако проработал каждого персонажа и устроил праздник настоящего большого па.

Он подредактировал либретто, переставил некоторые номера и ввел нового персонажа — самого автора истории о «рыцаре печального образа» Мигеля Сервантеса. В прологе мы видим его кабинет. Писателя покинула муза и слова с трудом приходят в голову. К тому же он банкрот. Его двое верных слуг руководят группой рабочих из числа местных жителей, которые собирают и уносят книги из его личной библиотеки, потом его захлестывает вдохновение, и слова льются рекой. Присмотревшись к жителям, он находит новый сюжет для своей книги. кабинет Сервантеса станет структурной аркой, в которую мы вернемся и в эпилоге. Окрыленный увиденным, он закончит свою историю, о которой позже узнает весь мир.

Художник спектакля Жером Каплан, создавая костюмы и декорации, вдохновлялся гравюрами Гюстава Доре. В его карьере это уже третий по счету «Дон Кихот», но первый в монохроме. Такая совместная задумка воплотилась в оптике Кобборга-Каплана, где все будто клубилось как тени. Красивые поддержки с зависанием под общее тремоло, фигура неуклюжего Дон Кихота на деревянном коне. На мгновение можно было даже успеть щелкнуть и зафиксировать эти картинки в голове. Танец здесь словно застывшая фреска, которая оживает и рассказывает свою историю. Одеяния лесных дриад с рукавами-фонариками, вариация хрупкого Амура в сцене «Сна» Дон Кихота напоминали атмосферу диснеевских мультфильмах. Наивная феерия с дымчатым освещением (художник по свету Венсан Милле) цвета абсента, которая и дурманит и привкус легкий оставляет.

Партитура Минкуса — незамысловата в квадрате: «умца-умца», простая гармония, легко умещенная в TSDT. Здесь куда более важно передать музыкальные оттенки и сохранить при этом форму целого: с его игрой динамики, изящными тембральными переходами, гибкими темповыми сменами. Национальный колорит дивертисментов условен. Это музыкальная стилизация, которая как прием использовалась Минкусом и в не менее известной «Баядерке». Здесь не точное воспроизведение сегидильи, эспады, или цыганского танца. Ритмическая периодичность и тониакальность — то, что мы услышим в музыке, как ни перекраивай партитуру, как не ни переписывай либретто. Если классический восьмитакт через 10 лет превратится в сокращенный четырехтакт, настроение праздника не потеряется, а в финале и вовсе обретет ликующий тон с блистательной серией из 32-х фуэте.

Танцы с как бы нарочно состаренной музыкой, пуанты, пачка с декорированной крышкой никуда не делись. «Дон Кихот» Кобборга — новая начинка с аранжировкой известного гран па классик. Такую и испробовать можно, и повторить.