Пушкинский театральный фестиваль, главное культурное событие Пскова, отметил в этом году 25-летие. В афише было несколько спектаклей, номинированных на премию «Золотая Маска», а в качестве приглашённых лекторов фестиваль посетила Марина Давыдова. Один из важных фестивальных вопросов: в каких отношениях находятся современный театр и литературный текст?



По традиции, фестиваль стартовал незадолго до памятной даты, 10 февраля – день смерти поэта. «В псковской глуши» (так писал Лотман) Пушкин провёл почти 2 года. Это был настоящий домашний арест обвинённого в атеизме и растлении умов молодёжи поэта. То, что Пушкин – бунтарь, борец за новые формы в искусстве, вспоминать сегодня стало не с руки. Долгие годы на Пушкинском фестивале почтение к кумиру выражалось в десятках литературоцентричных постановок.

Устоявшийся формат фестиваля не менялся вплоть до последних лет, когда в афише стали появляться спектакли не только по произведениям Пушкина. Естественное, казалось бы, решение дирекции впустить в герметичное пространство воздух, вызвало недовольство общественности. Сила привычки рождала расхожий вопрос: почему в программе Толстой, фестиваль же Пушкинский? Ответа псковская публика активно требовала на сайте местной ленты новостей, на радио-эфирах о культуре «Эха Москвы в Пскове», в письмах, адресованных дирекции фестиваля…

Спектакли по текстам Пушкина «полиция нравов» оценивала с особым фанатизмом. Несколько лет назад питерский режиссёр Василий Сенин в должности худрука поставил на сцене Псковского драматического поэму «Граф Нулин». На несоответствие спектакля ожиданиям некоторые деятели культуры Пскова пожаловались самому Путину еще до премьерного показа, когда уход от классической интерпретации текста предвещал только тизер. Спектакль ждала незавидная судьба – любви со зрителем не случилось.

Пушкинский фестиваль образца 2018-го превратился в отличницу, иногда прогуливающую уроки. Ясно, что за рамки русской классики программа выйти не готова, да и произведения Пушкина остаются её несущей стеной. Зато фестиваль следит за столичными хитами, он способен, например, разразиться «ГрозойГрозой». Но всё-таки театр, принимающий гостей, обязательно готовит что-то из Пушкина. В этом году такой премьерой стал спектакль Алессандры Джунтини «Метель», который нельзя назвать экспериментом. Тем не менее, режиссёр сделала важный шаг – осовременила содержание пушкинского текста. Она поселила Марью Гавриловну в комнату с телевизором, который транслирует фрагменты популярных ромкомов. Инсценировка, выбранная Джунтини, написана драматургом Василием Сигаревым. В одном из финальных диалогов спектакля звучала фраза: «На востоке верят, что после смерти души воплощаются в новые формы, в новые существа». А невнимательные к программке зрители перешептывались: «Неужели так у Пушкина? Вот приду домой и проверю. Наверняка перемудрили».

Из положительных тенденций 25-го фестиваля – попытка выйти на уровень театрального форума, предложить публике диалог о границах сценической трактовки литературного произведения. Среди приглашённых лекторов – Марина Давыдова. Разговор на тему «Русская литературная классика в современном зарубежном театре» начался с анализа репертуара Авиньонского фестиваля за последние годы. Спектаклей по классике почти нет, а те, что есть, представляют не интерпретационный, а сочинительский, «авторский» театр. Режиссуру куда больше интересует нестандартный для постановки материал: картины Марка Ротко, стихи Пауля Целана, полотно Дюрера «Меланхолия» или трактат об относительности времени. Общий посыл выступления главного редактора журнала «Театр» был прост: с каждым годом спектакль всё больше уходит в отрыв от текста. Эта истина наверняка останется без внимания «пуристов». Каждому, как говорится, своё.