Чисто английская история
ЛОНДОН / Драматический театр. Новокузнецк
текст: Мария Струве

драматический театр / малая форма
  • /
  • /
1
Пьеса Максима Досько про сантехника Гену, впервые выехавшего из своего маленького Ракова в Лондон и тут же ощутившего там острую тоску по родине, прочитана режиссером Чеховым со здоровой иронией. О лондонских мытарствах героя зрителю с комической торжественностью рассказывает Хор – четыре актера на котурнах. Однако сам Гена, обнаженный, словно античный герой, переживает на глазах зрителей тяжелейшую внутреннюю борьбу, панику, доводящую его страдающее тело до дрожи и судорог. Смешная побасенка о сантехнике в Лондоне вырастает в театральное эссе об антропологии модернизации, об инстинктивном страхе разорвать связь с традиционным обществом и принять многообразие мира.

Строен, красив «Лондон» с его античным «хором» из молодых парней и девушек в черных майках и на смешных «котурнах». Этот «хор» повествует совсем не античным слогом о грязной сантехнической работе героя Гены, проговаривает его смутные представления о столице британского государства, а также приступы тоски по своей дыре, испытанные на цивилизованной чужбине. Сам же Гена, обнаженный, с ног до головы вымазанный в серой глине, будто Прометей, прикован к белоснежной стене красной пуповиной-канатом, какими обычно загораживают путь в запретные места. Этот контраст простого текста с аскетичным, стильным пространством и «древнегреческой» формой повествования дает одновременно и иронический эффект, и некий философский объем. О связях современного маленького человека со своей малой родиной и со всем миром, о флюсах и диспропорциях этих связей рассказано по-настоящему театрально, но с отменным чувством меры и вкуса.

В спектакле «Лондон» режиссер Сергей Чехов исследует сюжет о том, как в наивном обывательском сознании волей случая запускается механизм рефлексии. Буквально – экзистенциальный прорыв от tabula rasa к опыту самоанализа.
Белорусский сантехник Гена совершает ментальный скачок наедине с самим собой: совершенно неожиданно он впервые отправляется за границу – и не куда-нибудь, а в столицу Великобритании. Комментирует его трип своего рода Хор – в черных майках с надписью «гена», на модных котурнах, с замысловатым нуар-гримом. Монтируя чтецкий способ существования стильной четверки с яркой визуализацией внутреннего пути героя, режиссер создает новый эпос, «Одиссею» постсоветского герметичного сознания. Проблема в том, что оно никак не желает оторваться от прошлого, хотя космос находится на расстоянии вытянутой руки.
Ироничной интонацией режиссер вовлекает в сюжет путешествия не только героя, попавшего в Лондон, как будто на другую планету, но и каждого, кто пытается сдвинуться с привычной точки, прыгнуть в новое измерение самого себя
Пьеса Максима Досько про сантехника Гену, впервые выехавшего из своего маленького Ракова в Лондон и тут же ощутившего там острую тоску по родине, прочитана режиссером Чеховым со здоровой иронией. О лондонских мытарствах героя зрителю с комической торжественностью рассказывает Хор – четыре актера на котурнах. Однако сам Гена, обнаженный, словно античный герой, переживает на глазах зрителей тяжелейшую внутреннюю борьбу, панику, доводящую его страдающее тело до дрожи и судорог. Смешная побасенка о сантехнике в Лондоне вырастает в театральное эссе об антропологии модернизации, об инстинктивном страхе разорвать связь с традиционным обществом и принять многообразие мира.

Строен, красив «Лондон» с его античным «хором» из молодых парней и девушек в черных майках и на смешных «котурнах». Этот «хор» повествует совсем не античным слогом о грязной сантехнической работе героя Гены, проговаривает его смутные представления о столице британского государства, а также приступы тоски по своей дыре, испытанные на цивилизованной чужбине. Сам же Гена, обнаженный, с ног до головы вымазанный в серой глине, будто Прометей, прикован к белоснежной стене красной пуповиной-канатом, какими обычно загораживают путь в запретные места. Этот контраст простого текста с аскетичным, стильным пространством и «древнегреческой» формой повествования дает одновременно и иронический эффект, и некий философский объем. О связях современного маленького человека со своей малой родиной и со всем миром, о флюсах и диспропорциях этих связей рассказано по-настоящему театрально, но с отменным чувством меры и вкуса.

В спектакле «Лондон» режиссер Сергей Чехов исследует сюжет о том, как в наивном обывательском сознании волей случая запускается механизм рефлексии. Буквально – экзистенциальный прорыв от tabula rasa к опыту самоанализа.
Белорусский сантехник Гена совершает ментальный скачок наедине с самим собой: совершенно неожиданно он впервые отправляется за границу – и не куда-нибудь, а в столицу Великобритании. Комментирует его трип своего рода Хор – в черных майках с надписью «гена», на модных котурнах, с замысловатым нуар-гримом. Монтируя чтецкий способ существования стильной четверки с яркой визуализацией внутреннего пути героя, режиссер создает новый эпос, «Одиссею» постсоветского герметичного сознания. Проблема в том, что оно никак не желает оторваться от прошлого, хотя космос находится на расстоянии вытянутой руки.
Ироничной интонацией режиссер вовлекает в сюжет путешествия не только героя, попавшего в Лондон, как будто на другую планету, но и каждого, кто пытается сдвинуться с привычной точки, прыгнуть в новое измерение самого себя