Критики — об истории
«Золотой Маски» и новейшего
российского театра

Т А Т Ь Я Н АFFТ И Х О Н О В Е Ц
Повороты судьбы.
«Золотая Маска» и театры России
Трудно только первые десять лет

Фестиваль «Золотая Маска» впервые прошел в 1995 году, и ничто тогда не предвещало в нем ни нынешних гигантских объемов, ни многообразия программ, ни тех острых дискуссий, которыми регулярно сопровождается сначала выбор номинантов, а потом – жюри. В том первом конкурсе были представлены пять московских спектаклей сезона 1993–1994 годов. Театров остальных российских городов не было и в помине. Обошли вниманием и театры кукол. Музыкальный театр оказался представлен спектаклем «Сила судьбы» театра «Новая Опера». Собственно говоря, это был, как он поначалу и задумывался, московский фестиваль, курировавшийся кабинетом московских театров СТД РФ. Созданная на его основе национальная театральная премия (идея принадлежала Эдуарду Боякову) была жизненно необходима всему российскому театру, хотя тогда вряд ли многие понимали ее масштаб и перспективность.

В 1996 году (я приехала тогда на «Золотую Маску» впервые, и должна сказать, что никакого ажиотажного спроса на спектакли не наблюдалось) среди пяти конкурсных спектаклей оказался один петербургский и один из Казани. В «куклах» участвовало два театра – оба из далеких регионов России – из Архангельска и Абакана, а в музыкальном конкурсе среди пяти номинантов один приехал из Петербурга, а еще два – из Воронежа и Перми. В балете были представлены три номинанта – Театр имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, Балет Бориса Эйфмана и пермский «Балет Евгения Панфилова». А в следующем 1997 году из семи драматических спектаклей провинцию представляли три – Омский театр драмы, Екатеринбургский ТЮЗ и Молодежный театр из Ростова-на-Дону. В 1998 году из десяти названий в драме фигурировало уже четыре провинциальных спектакля (из Омска, Самары, Новосибирска и Минусинска).

Когда смотришь на соотношение столичных и российских постановок в первых масочных программах, становится ясно, что с самого начала провинция была представлена вполне убедительно. Конечно же, не в таких объемах, как в последние годы. Но ведь и конкурсные программы тогда были короткими, до десяти спектаклей. Многие мечтают вернуться к этому формату сегодня. И когда начинаешь объяснять, что это невозможно при таком количестве театров в огромной стране, на тебя смотрят с недоумением: «Причем тут огромная страна?» До сих пор приходится напоминать, что «Золотая Маска» – это национальная театральная премия, а не конкурс лучших театров двух столиц.

И вот, незаметно, как ниндзя, российские театры начали осваивать фестивальное пространство. Непросто было преодолеть предубеждение столичной публики. Оно существовало, и поначалу особенно чувствовалось среди театрального сообщества. На спектакле «Колыбельная для мужчины» «Балета Евгения Панфилова» (Пермь, 1996) я услышала позади громкий и ровный топот ног. Оглянулась и увидела, как ритмично и возмущенно топает весь ряд сидящих за мной людей. Наблюдала, как разъяренные зрительницы, увидевшие писсуары в военной казарме на спектакле «Кармен» Пермского театра оперы и балета, негодуют и кричат: «Вон из Москвы!». Позже в качестве члена экспертного совета премии довольно часто была свидетелем того, как с треском проваливались привезенные спектакли, которые хорошо шли на родных сценах. Но постепенно, от сезона к сезону, что-то менялось в отношениях Москвы и провинции. Хотя настоящий перелом произошел гораздо позже, не в первое десятилетие.

В разные годы второй половины 1990-х – начала 2000-х картина конкурса складывалась по-всякому, но неизменно в афише «Золотой Маски» появлялись новые города и никому доселе не известные театры. Чаще всего ими становились крупные театральные центры из Сибири, Урала, гораздо реже – из Центральной России. Сибирские театры, находящиеся далеко от столицы и свободные от ее влияния, развивались в эти годы чрезвычайно бурно. Многие худруки и директора были молоды, дерзки и часто удивляли столицу. Впервые Омский театр драмы приехал на «Золотую Маску» со спектаклем «Женщина в песках» (1997), получив сразу три награды. (Такое решение жюри тогда вызвало бурный протест московской театральной общественности.) За первое десятилетие его спектакли попадали в программу конкурса шесть раз. Новосибирский театр «Красный факел», впервые появившийся на «Маске» в 1998 году с «Зойкиной квартирой», а в 1999 с «Ивонной, принцессой бургундской» (режиссер обоих спектаклей Олег Рыбкин), тоже стал частым участником конкурса. Как и Екатеринбургский ТЮЗ с работами молодого Анатолия Праудина, Молодежный из Ростова-на-Дону времен Владимира Чигишева, Воронежский Камерный со спектаклями Михаила Бычкова, «СамАрт» с постановками Адольфа Шапиро. Все эти коллективы выглядели достойными участниками конкурсной программы, привозя оригинальный репертуар, демонстрируя отличные актерские возможности труппы, режиссуру высокого уровня.

Тем не менее, в театральных кругах часто высказывалось мнение, что на «Золотую Маску» невозможно попасть, поскольку российские театры никогда не смогут сравниться по уровню художественности со столичными. И потому надо делать отдельную региональную программу, то есть создавать такую специальную нишу для провинции. Сторонники этой идеи периодически предлагают изменить принцип отбора конкурсных спектаклей, используя, например, итоги региональных фестивалей. Правда, не все знают, сколько их и с какой регулярностью они проводятся. Но ведь уже в первое десятилетие жизни фестиваля многие спектакли российских театров оказывались серьезными художественными событиями. Уже тогда стало понятно, что лучшие спектакли российской провинции вполне сопоставимы с лучшими спектаклями столиц. И не надо загонять их в региональное гетто. «Буря» Бориса Цейтлина в Казанском ТЮЗе, сразу вошедшая в историю отечественного театра, «Мамаша Кураж» Адольфа Шапиро в «СамАрте», открывшая Москве актрису Розу Хайруллину, «Дачники» и «Вишневый сад» Евгения Марчелли в Омске, и там же «Король умирает» Вячеслава Кокорина, продемонстрировавшие высочайший актерский уровень омской труппы, «Каштанка» Кокорина в Екатеринбургском ТЮЗе, позже «Гроза» Льва Эренбурга в Магнитогорском театре драмы. А совсем недавно – «Три сестры» Тимофея Кулябина в Новосибирском «Красном факеле». Назвала первый пришедший в голову набор спектаклей. На самом деле, их гораздо больше.

Практически невозможным без провинции оказался бы конкурс театра кукол. Выяснилось, что лучшие кукольники страны работают в самых разных, иногда очень отдаленных, российских театрах. Конкурсную программу составляли в основном театры кукол из Абакана (Хакассия), Архангельска, Улан-Удэ (Бурятия), Петрозаводска (Карелия), Нерюнгри (Республика Саха), Томска, Екатеринбурга. Спектакли Евгения Ибрагимова в театре «Сказка» из Абакана, Эрдени Жалцанова – «Поющая стрела», «Под вечным светом кумалана» бурятского театра «Ульгэр», «Картинки с выставки» Андрея Ефимова в Екатеринбургском театре кукол выглядели настоящими художественными открытиями.

В 2002 году на «Золотой Маске» впервые появился Николай Коляда – со спектаклем «Ромео и Джульетта», созданным в Екатеринбургском театре драмы. Постановка вызвала яростные споры и даже гнев фестивальной публики. Но и награду получила! И было понятно, что на наших глазах происходит рождение авторского театра. Отец уральской драматургической школы вскоре создал свой «Коляда-театр».

Тогда же приняли участие в конкурсе и первые национальные театры – в 1999 году Саха театр из Якутии привез на «Золотую Маску» «Короля Лира». В 2002 в спектакле «Олонхо» этот коллектив показал абсолютно непривычную для нашего театра школу и способ актерского существования. Их появление в Москве всегда вызывает интерес фестивального зрителя. Уже в следующее десятилетие в афише возникли спектакли национальных театров из Татарстана (Казанский театр им. Г. Камала и Альметьевский драматический театр), Бурятии, Башкортостана, Тувы.

В начале девяностых на Урале бурно развивались театры современного танца. «Провинциальные танцы» под руководством Татьяны Багановой, позже группа «Киплинг», Эксцентрик-балет в Екатеринбурге, Театр современного танца под руководством Ольги Пона в Челябинске, «Балета Евгения Панфилова» в Перми. Поначалу им приходилось состязаться со столичными музыкальными театрами, с классическим балетом, поскольку тогда еще не было отдельной номинации «современный танец». Появление новых коллективов не только на Урале, но в Иркутске, Казани, Костроме подсказало необходимость возникновения новой номинации.

Малые города в конкурс «Золотой Маски» поначалу попадали крайне редко. Два раза в девяностые годы в конкурсе принимал участие театр из Минусинска. Для Москвы театр Алексея Песегова с «Чайкой» и «Циниками» стал открытием заповедной территории. За первое десятилетие на «Золотой Маске», помимо Минусинска, побывал только Тильзит-театр из Советска. Это было связано, прежде всего, с провинциальными комплексами, которые в российских городах существовали и существуют. Иногда достойные спектакли не попадали на «Золотую Маску» по обидным причинам: или театр не догадался послать видео, или оно было плохого качества, или (бывает и такое) эксперты пропустили хороший спектакль. Внутри театрального сообщества не существовало тогда никаких коммуникаций, критики в российские города ездили редко, подсказать было некому. А поскольку гастрольная деятельность давно прекратилась, то и сравнить себя было не с кем. Информация о «Золотой Маске» проникала в провинцию в отсутствие интернета медленно: до многих городов три года скачи, не доскачешь. (До сих пор в некоторых российских городах мне приходится слышать мифы и легенды о том, как попадают или не попадают в круг внимания «Золотой Маски».) И, конечно, очень медленно восстанавливалась жизнь. У театров не было денег ни на приглашение режиссеров со стороны, ни на обновление трупп. Тут уж не до фестивалей: театры должны были выживать.



Вверх по фестивальной лестнице

Ситуация стала меняться в начале нулевых годов. Тогда же началось взаимодействие «Золотой Маски» с фестивалями, родившимися почти параллельно с ней. Упомяну только те, которые хорошо знаю: «Реальный театр» в Екатеринбурге, «Сибирский транзит», проводившийся в крупных центрах Сибири, потом «Ново-Сибирский транзит» в Новосибирске, охвативший театры Урала, Сибири и Дальнего Востока, Фестиваль театров малых городов России (проходит каждый раз в новом городе), фестиваль национальных театров «Науруз» (Казань), в последние годы – московская «Артмиграция», чрезвычайно важная для молодых режиссеров. Спектакли этих фестивалей всегда проходили тщательный отбор. И на них стали приезжать эксперты «Золотой Маски». Сейчас российские фестивали оказывают большую помощь в работе масочных экспертных советов, поскольку благодаря им за несколько дней можно гарантированно увидеть ряд ярких театральных работ. Плотное фестивальное взаимодействие оказалось очень значимым для театрального процесса в провинции. На фестивалях происходит обмен идеями и планами, налаживаются связи и «присматриваются» режиссеры для будущих постановок. Нередко на фестивалях эксперты «Золотой Маски» подсказывают слишком скромным режиссерам, что надо непременно и срочно послать в экспертный совет видео их спектаклей.

Когда-то благодаря «Сибирскому транзиту» на «Золотую Маску» попал опальный «Войцек» Владимира Золотаря (Алтайский театр драмы им. В.М. Шукшина). У спектакля была непростая судьба, его невзлюбили чиновники из администрации тогдашнего губернатора. Гран-при «Транзита» и включение в конкурс главного фестиваля страны, а потом и получение награды – все это было серьезным противостоянием чиновничьему произволу. В тот же год на «Транзите» был отобран для «Маски» и «Максар. Степь в крови» режиссера Олега Юмова (Бурятский театр драмы им. Хоца Намсараева). В 2010 году из двух спектаклей по пьесе «Экспонаты» Вячеслава Дурненкова, показанных в Новосибирске, экспертами «Маски» был выбран спектакль Марата Гацалова в Прокопьевском театре драмы. (Вторая постановка в режиссуре Дмитрия Егорова принадлежала Омскому театру драмы.) И на фестивале 2011 года спектакль из маленького шахтерского города был отмечен Призом критики. Эта награда сыграла важную, хотя в чем-то драматичную роль для Прокопьевского театра. Теперь, приглашая на постановку режиссеров, директор театра Людмила Купцова мечтает о повторении звездного часа, что заставляет ее высоко «держать планку», однако, для приглашенных режиссеров это обстоятельство создает дополнительное, совершенно ненужное напряжение. Благодаря Фестивалю театров малых городов России произошло открытие маленького студийного театра «Грань» (Новокуйбышевск). В 2013 году театр стал лауреатом и поверил в свои силы. Со спектаклем «Таня-Таня» он был отобран в конкурсную программу «Золотой Маски» 2016 года, продемонстрировав настоящий театральный импрессионизм и изящество формы, и с тех пор участвовал в конкурсной программе еще дважды, каждый раз удивляя неожиданностью названий и точностью сценических решений.

Постепенно сложилось так, что театры России, особенно небольшие и не очень известные, как будто по ступенькам, поднимаются на театральный Олимп, к участию в конкурсе национальной театральной премии благодаря российским фестивалям. Это необходимый процесс для театров, многие из которых уже не знают, что такое гастроли, чужая площадка, не своя публика. Особенно важной оказалась для коллективов из провинции подпрограмма «Золотой Маски» – внеконкурсная «Маска Плюс». Впервые проведенная в 2009 году, она стремительно заняла принципиальное место в общей структуре фестиваля. Поначалу в нее входили те спектакли, которые недобрали несколько голосов для участия в конкурсе, но довольно быстро она поменяла формат и стала «авторской». Эксперты, собирающие «Маску Плюс», выстраивают собственную картину современного провинциального театра. И часто она не совпадает с общим мнением экспертного совета. Для театров же в провинции «Маска Плюс» – это еще один шанс быть увиденными. Театр «Поиск» (город Лесосибирск Красноярского края) в позапрошлом году впервые попал на нее со спектаклем «Малые деньги» Радиона Букаева. В прошлом году его отметили эксперты еще одной успешной программы «Золотой Маски» – «Детский Weekend». Со спектаклем «Лесосибирск Лойс» того же Букаева они попали и туда, и в конкурсную номинацию «Эксперимент». Их путь наверх был долгим. Сначала театр оказался на «Артмиграции» (Москва), затем на «Подмосковных вечерах» (Мытищи) и уже потом – на «Маске Плюс». Фестивали оказались для них глотком воздуха, позволившим предъявить к самим себе совершенно иной уровень требований. В Лесосибирск с удовольствием начали приезжать молодые режиссеры, о них стали писать, к ним пришли новые зрители, и главное – они поверили в себя. И вот в прошлом году со спектаклем «Мертвые души» Олега Липовецкого лесосибирцы приняли участие сразу в нескольких фестивалях. Сначала приехали на Пушкинский, в Псков, потом на «Ново-Сибирский транзит» и на Фестиваль театров малых городов России. Именно на этих фестивалях «Мертвые души» увидели эксперты «Золотой Маски» и включили в конкурс.

Много лет назад Новокузнецкий театр драмы попал на «Ново-Сибирский транзит» со спектаклем «Дуэль» в постановке Петра Шерешевского. Мы с Александром Висловым приехали в качестве экспертов в театр, недавно перенесший пожар. Здание было в разоренном состоянии. Директор Марина Евса тогда только что начала свою работу в этой должности. Спектакль мы взяли на «Транзит» не без колебаний, а для театра этот приезд на фестиваль оказался мощным стимулом к дальнейшей деятельности. Потом Новокузнецкий театр успешно выступил на следующем фестивале с «Откровенными полароидными снимками» в постановке Петра Шерешевского. Дважды попадал в программу «Маски Плюс». И, наконец, в прошлом году оказался в основном конкурсе со спектаклем Сергея Чехова «Лондон». На мой вопрос о том, что такое для театра участие в «Золотой Маске», Марина Евса ответила, что оно важно прежде всего для самоощущения труппы. Вспомнила, какими закомплексованными они впервые появились в Новосибирске (театр до этого много лет никуда не выезжал) и как постепенно росла уверенность в своих силах. Как захотелось показаться перед московской публикой, понять, той ли дорогой движется театр. А потом возникли и амбиции. Ну и отношение к театру в родном городе, конечно, сильно изменилось (не путать с отношением властей). Могу только добавить, что сейчас это сильная труппа, яркая, верящая в себя, способная выполнять режиссерские задачи высокой сложности. И – да, они очень стремятся попасть на «Золотую Маску» снова, хоть об этом и не говорится вслух.



Выросшие без цензуры

В первое десятилетие «Золотой Маски» спектаклей молодых режиссеров на ней было не увидеть, и вовсе не от строгости экспертов. Таких спектаклей просто не существовало в природе. В столичных театральных вузах каждый год исправно выпускались режиссеры. Но в столицах все места были заняты, а в провинцию их никто не звал, да они бы и не поехали. Что там делать, в этих дремучих лесах, где люди с песьими головами? А в это время российские театры загибались без постановщиков. Режиссерское поколение 1980–1990-х было выбито из профессии, в театрах остались единицы. И в определенный момент обнаружилась огромная демографическая дыра – наследовать театры оказалось некому.

Теперь уже понятно, когда произошел слом ситуации. Это случилось в октябре 2002 года: в екатеринбургском ТЮЗе Олег Лоевский впервые провел лабораторию «Молодая режиссура и профессиональный театр». Выпускников столичных вузов директора российских театров, присутствовавшие на показах, немедленно пригласили на постановки. Многие тогда создали в театрах провинции свои самые первые спектакли. Лабораторное движение, охватившее сейчас большую часть России и докатившееся до некоторых театров Москвы, привело к тому, что, во-первых, выпускники театральных вузов давно уже не боятся ехать в российские города, во-вторых, театры выбирают себе именно тех режиссеров, в которых заинтересованы, а не котов в мешке. В-третьих, молодые режиссеры вступили в театр целым поколением, а за ними в театры России поехали-полетели начинающие художники-сценографы, и вслед потянулись молодые критики.

Конечно, прошло больше десяти лет, прежде чем результаты стали видны. И первые из шагнувших тогда в открытый космос – Егор Чернышов, Дмитрий Егоров, Антон Безъязыков, Павел Зобнин, Даниил Безносов, Роман Феодори, Дмитрий Турков, Тимофей Кулябин – сейчас зрелые люди, а кто-то уже руководит театрами. Многие побывали номинантами и даже лауреатами «Золотой Маски».

Немного статистики для примера: в 2009 году среди номинантов «Маски» из молодых был один Олег Юмов, в 2010 – уже двое: Тимофей Кулябин – «Макбет» (театр «Красный факел», Новосибирск) и Борис Павлович – «Толстая тетрадь» («Театр на Спасской», Киров). В 2015 году в конкурсе «Золотой Маски» молодых режиссеров оказалось шестеро из двадцати, в 2018 – десять из двадцати восьми, а в 2019 – четырнадцать из двадцати семи. Конечно, выборка, взятая произвольно, может быть не совсем корректной, год на год не приходится. Но главное: ежегодно талантливые спектакли молодых режиссеров попадают либо в «Маску Плюс», либо в конкурсную программу «Золотой Маски», и все чаще они предъявляют в своих работах и новые эстетические принципы, и новые технологии, и новые смыслы. Достаточно назвать Тимофея Кулябина, Дмитрия Волкострелова, Семена Александровского, Романа Феодори, Дмитрия Егорова, Юрия Муравицкого, Марата Гацалова, Максима Диденко, Дениса Бокурадзе, Филиппа Григорьяна, Бориса Павловича, Юрия Квятковского. И совсем молодых – Сергея Чехова, Данила Чащина. (Их гораздо больше, я перечисляю лишь тех, кто уже становился номинантом «Маски».)

Все эти годы эксперты, особенно молодые, пристально наблюдают за молодыми режиссерами, сравнивая их спектакли в театрах разных городов (почти все ставят много). Именно благодаря новому поколению режиссеров на подмостках главного театрального фестиваля страны появились молодые сценографы, начала ставиться современная драматургия. Когда-то в передаче Марины Тимашевой на радио «Свобода» критик Алена Солнцева говорила о катастрофическом отсутствии в программе «Золотой Маски» образа современного человека. Я, приглашенная на передачу в качестве эксперта того года, ничего не могла возразить. Да, действительно, низменной сегодняшней жизни доступ на сцену был закрыт. Ну, не ставили современные пьесы маститые режиссеры! И тут уж экспертный совет ничего не мог поделать. Ситуация изменилась с приходом молодых: их не пугает и не отталкивает «новая драма», в текстах своих ровесников они обнаруживают и сегодняшних героев, и современные конфликты.



Минуй нас пуще всех печалей...

Разговоры с руководителями театров привели к неожиданным выводам. Я задавала всем два вопроса: изменилось ли отношение зрителей после того, как театр побывал на «Золотой Маске», и изменилось ли отношение власти. Картина получилась однообразная.Понятно, чем меньше город, тем больше гордости за своих. И все собеседники отмечали, что повысился интерес к театру, о нем стали больше писать и говорить, в зале появилась новая публика. Гораздо спокойнее относятся к выдвижению на национальную премию зрители больших городов. Радуются, конечно, но без фанатизма. Есть в поездке на «Золотую Маску» и болезненный момент, его отмечают и переживают многие. Это возвращение театра с фестиваля. Участники конкурса прекрасно понимают, что награды достанутся не всем. Но в городах немедленно начинаются стенания местной прессы, которая либо злорадствует по поводу неудачи, либо возмущается несправедливыми решениями жюри. Конкурс воспринимается как спортивное состязание, а ведь доказать, кто выше прыгнул, в искусстве не представляется возможным. Иногда это сильно вредит репутации театра. К счастью, не среди зрителей. Но что плохо – у власти. У нас ведь теперь на дворе эпоха эффективных менеджеров, и они готовы заслугу получения премии приписать себе, а неполучение объяснять плохой работой театра.

Поскольку в последнее пятнадцатилетие изменились люди власти, изменилась и система взаимоотношения властных структур и театров. Когда-то на пресс-конференции международного фестиваля «Академия» в Омске я спросила тогдашнего губернатора Леонида Полежаева, неужели он так любит искусство? При нем было выстроено здание театра кукол, одно из лучших в Европе, проведена реконструкция театра драмы, построено здание театра в городе Тара, на родине Михаила Ульянова. Полежаев ответил неожиданно и очень честно, что, нет, он больше любит футбол, но в девяностые годы, когда народ остался без денег, без веры и без всяких надежд, он увидел, что люди идут в театр и в церковь. И решил, что будет строить театры и храмы. При Амане Тулееве, последнем из старой гвардии губернаторов, были отремонтированы театры в Кемерово и Новокузнецке. То есть чиновники из бывших советских на уровне подкорки знали, что театру нужно помогать. Разумеется, у этой заботы была и оборотная сторона: начальники строго следили за своими любимцами и требовали непременных успехов. Но раньше это делалось все-таки деликатнее.

При смене поколения, когда во власть пришли так называемые «назначенцы», действия чиновников, совершенно далеких от проблем культуры, часто наносят реальный вред. В Минусинске к началу двухтысячных годов сделали хотя бы ремонт фойе театра (здание историческое) и дали статус: «особо ценный культурный объект края». Это произошло после получения в 2000 году премии «Золотая Маска». На этом – все. А поскольку в следующие годы наград не прибавлялось, то последняя экс-министр культуры Красноярского края Елена Мироненко посчитала, что незачем давать минусинскому театру деньги на поездку на фестиваль «Золотая Маска»: «Все равно ведь ничего не "привозят"». И ставила им в пример пермского Теодора Курентзиса. Сообщить бы ей на ушко бюджет его спектаклей, позволяющий приглашать солистов мирового уровня и иметь в коллективе два оркестра.

Хабаровский ТЮЗ, побывавший на «Золотой Маске» не единожды, в 2018 году получил награду за «Детство» по Л.Н. Толстому в постановке Константина Кучикина. Их никто не поздравил, ни действующий тогда губернатор, ни министерство культуры края. Оказывается, губернатор и не знал, что такое «Золотая Маска». Оказавшись как эксперт премии в Пензенском театре кукол на спектакле Владимира Бирюкова, я ужаснулась помещению бывшего дома культуры, в котором работает знаменитый коллектив. Когда в крошечный зальчик ворвалась толпа взрослых зрителей и плотно уселась на неудобные скамейки, я всем телом почувствовала всенародную любовь к театру. И никогда в жизни, пожаловался мне Бирюков, ни один губернатор к ним не зашел. «Да и не надо», – хотелось мне сказать. Губернаторы и не обязаны ходить по театрам. Но! Они обязаны знать, что на подведомственной им территории есть уникальный талантливый коллектив, которому необходимо создавать соответствующие условия для работы.

Пока радует ситуация в Новокуйбышевском театре «Грань», тоже обитающем в доме культуры. Расцвет этого студийного театра произошел как-то внезапно для всех. Еще в 2013 году в театре было трое артистов. А сейчас – тринадцать. Еще недавно о них никто не знал, а сейчас знают все, кто следит за театральной жизнью России. И после получения двух премий «Золотая Маска» за работу художника по костюмам Елены Соловьевой (2017 и 2018 годы) картина изменилась волшебным образом. Почувствовалось огромное внимание со стороны СМИ, билеты на спектакли раскупаются за два-три часа. Театру после приезда с фестиваля удалось собрать представительный «круглый стол» с участием мэра города, депутатов губернской думы, где был решен вопрос о строительстве специального здания для театра. Уже выбрано место и готовится проект. Теперь будем надеяться на то, что власть не сменится, пока идет строительство.

Разумеется, все эти картины, и тревожные, и радужные – свидетельство несвободы не только театра, но основ всей нашей жизни, раз только награда, только внимание свыше и со стороны могут привести к перемене судьбы, к изменению статуса. К сожалению, других критериев для власти нет. Национальная театральная премия существует и развивается в этих сложных, часто драматических отношениях власти и театров, что столичных, что российских. События последних лет подтверждают это постоянно.

Для российских театров, как и для театра в целом, важно, что есть фестиваль, каждый год предъявляющий объемную и объективную картину театральной жизни страны. В последнее десятилетие, когда мифы и легенды о «Золотой Маске», вечные сомнения «посылать или не посылать видео» уступили место реальному взаимодействию российских театров и экспертных советов, количество коллективов, вступающих в это театральное состязание, выросло в десятки раз. Благодаря этому на театральной карте России постоянно исчезают «белые пятна». Театральное сообщество открывает для себя все новые и новые «золотые месторождения». Принципиально и то, что «Золотая Маска» дает театрам разные возможности – от обнаружения своего спектакля в лонг-листе до пробы сил в «Маске Плюс» и надежд на премию в конкурсной программе. Для многих попадание в лонг-лист – уже перемена судьбы, ведь список изучается в театрах тщательно и ревниво. А участие в «Маске Плюс» с ее обязательными обсуждениями после спектаклей, с доброжелательным вниманием критики и со свободой от конкурсной дрожи почти всегда приводит к тому, что театры начинают по-иному относиться к себе. Для многих это необходимая проверка сил и важная ступень на пути к участию в конкурсе. Театр в России очень изменился на протяжении последней четверти века. «Золотая Маска» с ее разнообразными программами и проектами не просто фиксирует эти изменения, но помогает театрам даже самых дальних регионов чувствовать себя полноправными членами общероссийского театрального процесса.
АНО Фестиваль «Золотая Маска»
тел.: +7(499) 951 01 51
касса: +7 (495) 765-35-53

© 1995–2019
Все права защищены
Использование материалов сайта без разрешения
АНО Фестиваль «Золотая Маска» запрещено