Критики — об истории
«Золотой Маски» и новейшего
российского театра

К Р И С Т И Н АFFМ А Т В И Е Н К О
Волшебная страна.
Опыт российского
экспериментального
театра 1990−2010-х
годов
«Новация» возникла среди номинаций «Золотой Маски» в 1999 году: ее первым лауреатом стал спектакль режиссера Александра Пономарева «Победа над солнцем», амбициозная попытка реконструировать русский футуристический театральный манифест 1913 года. Соперниками в конкурсе того года у Пономарева, выходца из «Творческих мастерских» 1990-х и создателя Чет-Нечет-Театра, были «Дон Жуан, или Каменный гость» Анатолия Васильева в «Школе драматического искусства», «Татьяна Репина» Валерия Фокина (копродукция МТЮЗа и Авиньонского фестиваля) и «Вид русской могилы из Германии» Александра Пепеляева и «Кинетического театра». Сложив новацию из авторитетных имен экспериментального (Пепеляев и Пономарев) и неконвенционального драматического (Васильев и Фокин) театра, эксперты очертили возможный круг имен и явлений, предложили вектор, который указал публике, а также только складывавшемуся экспертному сообществу на существование театра, выходящего за рамки существующих форматов. Более того – само соседство в номинации Васильева и Пепеляева уничтожало границу между драматическим театром и, например, современным танцем. А заодно ликвидировало иерархию между институциями, их породившими. Придумав номинацию «Новация», переименованную в 2007 году в «Эксперимент», «Золотая Маска», с одной стороны, облегчила задачу экспертам и критикам – они получили возможность выделять «странный театр» в отдельный блок. А с другой – зафиксировала начало процесса размывания границ между перформативными искусствами. Дальше эта тенденция только усилится, ставя перед критикой и публикой трудноразрешимые задачи.

В книге «Театр эпохи перемен в Польше, Венгрии и России. 1990-е – 2010-е годы»одним из важных признаков восточноевропейского театра конца 1990-х Наталья Якубова называет смещение существующих иерархий или «утверждение не-иерархического устройства современного театра» 1. С похожими явлениями имеет дело и растерянный зритель рубежа 1990–2000-х: оказавшись в ситуации крушения старых вертикалей и отсутствия новых, он встречается с театром, отвергающим разграничение на «мейнстрим» и «эксперимент». Но главное – трансформируется само понятие «профессиональный театр».

В 2000 году в номинацию «Новация» попадает Евгений Гришковец с «Как я съел собаку»: спектакль, отменивший разделение на режиссера, актера, персонажа и предложивший этой дифференциации веселую, безответственную и очень современную альтернативу. Гришковец, не ставший со своим принципиальным и абсолютно новаторским спектаклем лауреатом «Золотой Маски» (в тот год приз за «новацию» получил музыкальный проект Алексея Парина «Голоса незримого» в «Геликон-опере»), внедрил в профессиональное тело театра вирус свободного персонального волеизъявления, показал технологию творения театра в сугубо личном, как бы анти-профессиональном ключе. Его открытие было основано на глубоких изменениях самого типа присутствия на сцене и во многом определило дальнейший путь отечественной сцены. «Любые малые начинания должны были бы иметь те же права на существование, что и театральный истеблишмент», – пишет Якубова о венгерском и польском театре 1990-х 2; в России подобные процессы связаны с приходом в театр молодых художников не из профессионального комьюнити. Их появление окажется плодотворной прививкой «слева» – тем, из чего вскоре сложится «Новация» и начнет влиять на основное тело театра.

Одним из первых заметных явлений инновационного театра, тут же замеченного и профессиональным сообществом, и «Золотой Маской», оказался «театр художника» или «визуальный театр». Сам термин, пишет в своей книге Дина Годер, стал приживаться у нас на рубеже 2000-х, когда появилось много театра, «не просто использующего визуальные эффекты, но строящегося на них» 3. К такому типу принадлежит и «Лаборатория Дмитрия Крымова», с 2008 года – постоянный претендент на премию в этой номинации. Пластическим материалом выигравшего «Эксперимент» спектакля «Демон. Вид сверху» Крымова и его студентов, сделанного в зале «Глобус» «Школы драматического искусства», служили бумага, краски, предметы и сами артисты-художники, которые одновременно управляли этим процессом и являлись его частью. «Череда бессловесных картинок-микросюжетов, одни из которых будто бы продолжают предыдущую тему, а другие высекают эффект из парадоксального столкновения с ней», – пишет Годер о «Демоне». «Волна образов, которая накатывает на зрителей в этом спектакле, оказывается очень густой, она требует участия, освобождения от собственных воспоминаний и ассоциаций; каждая метафора, каждый знак хотят быть узнанными, просят отзвука в нашей частной и культурной памяти» 4. Метасюжет, выстраиваемый Крымовым, был вполне очевиден, новацией выглядел именно способ его «рассказать», уйдя от вербальности и воспользовавшись художническими средствами.

На отмену иерархий повлияла, в первую очередь, «новая драма» с ее изначальной дикостью и неформатностью. Сначала Гришковец, затем Иван Вырыпаев и открывшийся в 2002 году Театр.doc стали попадать в «Новацию», а в дальнейшем – в «Эксперимент», даже если представляли из себя бедный театр нового времени. В 2004 году премию выиграл «Кислород» Вырыпаева (Театр.doc, режиссер Виктор Рыжаков), в 2006 номинировалось его же «Бытие № 2» (театр «Практика», в режиссуре того же Рыжакова), в 2010 номинировалась и получила спецприз жюри «Жизнь удалась» Павла Пряжко (Театр.doc, Центр драматургии и режиссуры, режиссеры Михаил Угаров и Марат Гацалов), в том же году – «Третья смена» Павла Пряжко (Театр им. Йозефа Бойса, режиссер Филипп Григорьян), в 2011 – «Павлик – мой бог» Нины Беленицкой (Театр им. Йозефа Бойса, Театр.doc, Документальный дом «Первое кино», режиссер Евгений Григорьев), тогда же – документальный спектакль «Час 18» (Театр.doc, режиссер Михаил Угаров), в 2012 – получасовые «Боги пали» по пьесе британки Сельмы Димитриевич (продюсерский проект фестиваля «Любимовка», режиссер Виктор Рыжаков), тогда же стал лауреатом «Зажги мой огонь» Саши Денисовой (Театр.doc, режиссер Юрий Муравицкий), в 2013 – «БерлусПутин» (Театр.doc, режиссер Варвара Фаэр) и 10-минутный «Солдат» по пьесе Пряжко (Театр.doc, режиссер Дмитрий Волкострелов), а также – свидетельский «Узбек» (Театр им. Йозефа Бойса и Сахаровский центр, режиссер Талгат Баталов), в 2014 – «Акын-опера» (Театр.doc, автор и режиссер Всеволод Лисовский) и «Shoot/ Gettreasure/ Repeat» Марка Равенхилла (театр post, режиссеры Дмитрий Волкострелов и Семен Александровский), в 2017 – «Поле» Пряжко (театр post, режиссер Дмитрий Волкострелов). Вот почти полный список спектаклей, связанных с новой драматургией и доковскими проектами. Многие из них попадали во внеконкурсные программы «Золотой Маски». Некоторые из перечисленных режиссеров – Рыжаков, Григорьян, Волкострелов, Александровский и Баталов – мигрировали со временем в основные драматические номинации.

Новация, связанная с современной драматургией, а шире – с новыми текстами для театра, выросла как инициатива «снизу», идущая от реальных авторов, часто живших не в Москве и не в Петербурге. Именно аллергия на речь и способы ее документации в пьесе стали причиной первоначального отторжения «новой драмы» театром. Кроме того, изменился сам феномен текста для театра, к чему приложили руку и целый ряд новых авторов, и театральные документалисты, и те, кто делал, как Денисова и Муравицкий, спектакли по специально сочиненным текстам. В театр новой пьесы пришли художники, предложившие, как Ксения Перетрухина, иной концепт взаимоотношений спектакля и аудитории. У артистов (или исполнителей, как настаивает Вырыпаев), вовлеченных в деятельность Театра.docи других центров современной пьесы, выработалась техника новой естественности или «ноль-позиции», если пользоваться терминологией Михаила Угарова. «Новая драма» как амбициозное движение, не боявшееся навредить себе в силу отсутствия связей с существующим театром, дала голос поколению – со всей его внутренней неоднородностью и конфликтностью; и подала сигнал нетеатральной молодежной аудитории – та увидела возможность театра быстрого реагирования и неотформатированной, свободной коммуникации. Радикализм тем и способов высказывания обеспечил «новой драме» место в номинации «Эксперимент».

Выход из-под «ГОСТов» профессионализма захватывал все новые области в театре. В этом смысле пульс жизни российского театра совпадал с тогдашними процессами в Восточной Европе: «Важно создание поля возможностей, раскрепощенности, творческой среды, где можно не бояться никакого "не комильфо", высвободиться из-под традиции и влияния даже самых чутких учителей и непревзойденных классиков» 5 .

В 2001 году премию в номинации «Новация» выигрывает пермский хореограф Евгений Панфилов со спектаклем «Бабы. Год 1945» созданного им Балета Толстых: на сцене полновесно и витально присутствовали непрофессиональные перформеры-женщины, чья природа и энергия придавали театру особое качество. С 2002 – в номинации постоянно присутствует театр «Тень» Ильи Эпельбаума и Майи Краснопольской, пестующий handmadeи как способ изготовления спектаклей, и как особую, детскую, степень доверия между зрителем и театром. «Мизантроп» (проект «Лиликанский Музей Театральных Идей») стал лауреатом в 2002, «Апокалипсис» – в 2005, «Всё» – номинант 2008. С 2003 года в масочной «Новации» закрепляется Инженерный театр «АХЕ»: стиль их изобретательных аттракционов, от «SineLoco» (лауреат в 2003) до масштабного «Депо гениальных заблуждений» (2012), почерпнут в малознакомой российскому театру области перформативного. «АХЕ», генеалогически восходящий к петербургскому андеграунду 1980-х, Борису Понизовскому и Пушкинской, 10, связывал экспериментальный театр прошлого с настоящим: позднее признание истеблишментом их опытов «дикого театра» компенсировалось вниманием и любовью части театральной критики в начале 2000-х – на эти годы приходится и постоянное присутствие «АХЕ» в номинации «Новация». Инновационным для отечественного сцены явился предлагаемый «АХЕ» способ сочинения театра: предметом их игры становилось исследование разнообразных физических, химических процессов, сопряжений живой и неживой природы, звуковые опыты, комбинации текста с другими равноправными элементами. Это веселое исследование осуществлялось на глазах зрителей – во всей своей неказистости, неотформатированности и в ситуации постоянной ошибки, риска. Путь антиперфекционизма, которым шли создатели «АХЕ», оказался продуктивным и для художников, начавших творческий путь позже, в середине 2000-х. Но те, кто моложе, были вдохновлены зарубежными перформативными практиками в диапазоне от 1950-х до сегодняшнего времени. Молодая российская новация свободна от авторитетов.

В 2010 году в номинации «Эксперимент» был представлен спектакль французского режиссера Дидье Руиса «Я думаю о вас» (фестиваль NETи Французский культурный институт) – место актеров в нем заняли непрофессионалы, пожилые люди с разными судьбами и опытом, делившиеся своими историями с публикой. В «Зажги мой огонь» (Театр.doc) – работе, сочиненной по следам впечатлений авторов от спектаклей Кристиана Люпы, которые были показаны в рамках большой «масочной» польской программы, команда доковских актеров сложила личные воспоминания с биографиями Дженис Джоплин, Джима Моррисона и Джими Хендрикса. Попытка примерить на себя судьбы трех культовых музыкантов, ушедших из жизни в 30 с небольшим, оказалась впечатляющим опытом и новаторским способом сочинения драматургии спектакля.

Немецко-швейцарская группа «RiminiProtokoll» впервые стала номинантом в 2018 году, с игрой-квартирником «В гостях. Европа» (совместный проект с фестивалем «Территория»). Выпускники Гиссена и ученики Хайнера Гёббельса, ратующего за отказ от жесткой специализации в театральном образовании, «RiminiProtokoll» исследуют через театр и высокого класса манипуляцию сознанием зрителя устройство города, повседневную реальность, геополитику. В итоге – выталкивают зрителя из зоны театра в зону внимания к окружающей действительности и рефлексии по поводу своего места в ней. В 2019 номинирован «100% Воронеж» – проект, сделанный «RiminiProtokoll» в нескольких городах мира, а теперь перенесенный на российскую почву и ставший главным событием Платоновского фестиваля 2018 года. Коллективный портрет жителя сегодняшнего Воронежа выглядит своего рода зеркалом россиянина: во всей противоречивости его политических взглядов, умолчаний и откровенности.

В 2013 в номинации возник «Узбек» Талгата Баталова, материалом, героем и исполнителем в котором является один человек, сам Баталов. В камерном и скромном по средствам «Узбеке» личная история парня, приехавшего из Ташкента в Россию и столкнувшегося с государством, соединялась с большой истории экс-страны: реальное превращалось в «соратника по игре», как пишет теоретик Ханс-Тис Леман в связи с постдраматическим театром 6 . Он же указывает на монолог как на способ усилить «достоверность драматических событий» 7 .

В 2014 в номинацию «Эксперимент» была выдвинута «Акын-опера» Всеволода Лисовского: спектакль, в котором роли мигрантов исполняли сами мигранты. Выступали они не в качестве чернорабочих, а как музыканты, владеющие национальными инструментами и рассказывающие о своей прошлой, не-московской, жизни. Свидетельский театр у концептуалиста Лисовского связан с гуманистическим пафосом. Однако еще важнее для новой театральной эстетики оказался конструкт спектакля, где вместо иллюзии возникала среда, бросающая вызов условности и собранная из конкретных «материалов» обыденной жизни. Леман пишет, что такого рода события в театре ведут к достижению более высокой ступени эмоциональной жизни 8 в данном случае зрителя. Лисовский стал застрельщиком радикальных экспериментов по смешению реальности и театра: в его дальнейших опытах, базирующихся всегда на сильном концепте, но как бы исключающих или демонстративно не учитывающих природу театра, эта практика разовьется.

В том же 2014 году в «Эксперименте» представлен социальный и инклюзивный театр («Майская ночь» Московского театра кукол, «Отдаленная близость» Центра драматургии и режиссуры, «Пока ты здесь» «LiquidTheatre» и сделанная по брехтовским рецептам «Алиса и государство» в Центре им. Вс. Мейерхольда, совместно с «LiquidTheatre»). Лауреатом стала «Отдаленная близость» Сергея Афонина с участием людей «с интеллектуальной недостаточностью и проблемами психического здоровья», и тем самым поставила перед экспертизой и критикой проблему: как оценивать спектакли, в которых социальное важнее эстетического. Этим вопросом задается теоретик Клэр Бишоп в книге «Искусственный ад». Связывая популярность социальных проектов с неолиберальным политическим курсом (речь не о России), исследовательница, в частности, пишет, что поскольку партиципаторное искусство изначально устроено как попытка что-либо изменить или улучшить в реальной социальной жизни общества, то вопрос о том, какое оно с точки зрения эстетики – «плохое» или «хорошее» – не ставится априори 9.

Социальный вектор продолжает отражаться в «Эксперименте». В 2016 номинировался спектакль «Прикасаемые» Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» и Театра Наций, в 2018 «Эксперимент» выиграл спектакль Яны Туминой «Я Басё» («Упсала-цирк»), в котором метод «простых действий», взятый ею у ахейцев, было предложено освоить подросткам с особенностями развития. В 2017 номинантом был «Язык птиц» Бориса Павловича (БДТ им. Г.А. Товстоногова и Центра «Антон тут рядом»), в 2019 – его же «Разговоры» (проект «Квартира»). Эксперимент в этом случае – законный термин, поскольку само по себе пребывание Павловича одной ногой в инклюзивных проектах и лабораториях, другой – в драматическом театре дает ему возможность интеграции одного в другое.

Еще одним вектором «Эксперимента» стал сайт-специфик театр, спектакли-бродилки и спектакли, устроенные как музейные экспозиции. В 2008 номинировался променад с артистами Лаборатории Дмитрия Крымова «OptimusMundus», в 2012 «Боги пали», игравшийся первоначально на кухне журнала «Афиша», в 2014 – «Shoot/ Gettreasure/ Repeat» Волкострелова и Александровского, где зрителям диктовался способ перемещения по разным пространствам питерского лофта, а сами короткие пьесы Марка Равенхилла превращались в инсталляционный объект. В 2015 в качестве эксперимента выдвинули «Норманск» Юрия Квятковского, объявший тотальным перформансом помещения и закутки Центра имени Вс. Мейерхольда. В 2017 «Разговоры беженцев», созданные режиссером Константином Учителем для петербургского фестиваля «Точка доступа», сыграли на вокзале, превратив зрителей в соглядатаев, наблюдающих за брехтовскими героями. В 2018 одним из номинантов были иммерсивные «Вернувшиеся» (Театральная компанияYBW, режиссеры: Мигель, Виктор Карина, Мия Занети). Тогда же в номинацию попал «Музей инопланетного вторжения» Ксении Перетрухиной, Шифры Каждана, Леши Лобанова и Саши Мун в «Театре взаимных действий»: путешествие зрителя по Боярским палатам Союза театральных деятелей РФ устроено как музейный аналог фиктивного вторжения инопланетян, якобы приземлившихся в Сибири и вызвавших смятение и страх среди населения. В «Музее» использовалась незыблемая вера посетителей в подлинность «экспонатов», а следовательно, рассказываемой истории. На этом строилась и подрывная сила спектакля, поднимавшего вполне политический вопрос о системе умолчаний и манипуляций, которой пользуется власть для поддержания своего авторитета. В 2019 в номинации «Эксперимент» выдвинута «Волшебная страна» Всеволода Лисовского в ростовском театре «18+» – бродилка, посвященная будням и праздникам деятелей местного художественного андеграунда. Еще один номинант 2019 года, «Мельников. Документальная опера» Анастасии Патлай, играется в эффектном пространстве Музея архитектуры имени А.В. Щусева, и это важнейший фактор спектакля. «Разговоры» Бориса Павловича расположились в квартире на Мойке, намекая географически на близость кругам обэриутов, с изобретениями которых режиссер Павлович соотносит речь сегодняшних аутистов. Спектакль «Художник извне и изнутри» театра post Дмитрий Волкострелов и Дмитрий Ренанский поместили в музейный зал, предоставив зрителю свободу перемещения и выбор ракурса «чтения спектакля».

Спектакли Волкострелова регулярно присутствуют в номинации «Эксперимент» с начала 2010-х: десятиминутный «Солдат» по пьесе Павла Пряжко (2013, Театр.docи театр post), «Shoot/ GetTreasure/ Repeat» (2014, театр post, совместно с Семеном Александровским), «Лекция о ничто» (2015), «Поле» (2017), «Диджей Павел» и «Художник извне и изнутри» (2019, все четыре – театр post). Некоторые из них постепенно мигрируют в драматическую номинацию. Сложность выбора, стоящего перед экспертами «Золотой Маски», а шире – вообще перед всем экспертным сообществом, заключается в том, что, занимаясь театром, режиссер Волкострелов опирается на его драматическую природу – прежде всего на природу существования артиста, изучая возможности его присутствия. Но концепты, выбираемые им в качестве «рамки», родом из теорий и практик современного искусства, художников-перформансистов, композиторов – как Джон Кейдж. Встреча драматического и перформативного взрывает конвенцию, принятую между спектаклем и зрителем. Когда философ Кети Чухров утверждает, что современного театра нет, потому что он, в отличие от современного искусства, не прошел путь полной деконструкции и не отказался от зрителя как от необходимого элемента10, то можно сказать, что в своих опытах Дмитрий Волкострелов, с одной стороны, и Всеволод Лисовский – с совершенно другой – двигаются к этому полному разоружению, но Волкострелов осуществляет его в большей степени на территории театра.

Заметное место в «Эксперименте» всегда занимали опыты по смешению музыкальных, художнических и перформативных практик. Эта номинация демонстрирует компромисс между выбором музыкального и драматического экспертных советов, и по ее истории видно, как убедителен в своих предпочтениях музыкальный совет. Кроме того – сама по себе практика современных композиторов часто не укладывается в привычные оперные номинации, но насыщает собой пространство новации. «Царь Демьян» Вячеслава Гайворонского, Леонида Десятникова, Владимира Николаева, Ираиды Юсуповой и ТПО «Композитор» (2002, Мариинский театр), «Эйнштейн и Маргарита, или Обретенное в переводе» (2007, Проект Дмитрия Пригова, Ираиды Юсуповой, Александра Долгина, Веры Павловой и Стивена Сеймура), «Орфей» (2007, Ансамбль солистов «OpusPosth» и театр «Тень»), опера «Гвидон» Александра Маноцкова (2011), «Звуковые ландшафты» Петра Айду (2016, оба – «Школа драматического искусства»), «Путешествие в страну Джамблей» Петра Поспелова (2016, Пермский театр оперы и балета им. П.И. Чайковского), «Галилео. Опера для скрипки и ученого» (2018, Электротеатр Станиславский) – все эти масштабные и инновационные для музыкального театра проекты последних двух десятилетий попадали в «Эксперимент» по причине своей неформатности.

К ним примыкает мультидисциплинарный театр – несколько примеров полижанра тоже имеются в истории номинации. В 2013 была номинирована «История солдата» (2013, проект «Платформа», международный центр танца и перформанса «ЦЕХ», танцевальная компания «ClubGuyandRoni»), а лауреатом стало «Полнолуние» Филиппа Григорьяна (2013, фестиваль «Территория»). В 2017 номинацию выиграла «Снегурочка» Александра Маноцкова и Галины Пьяновой (новосибирский театр «Старый дом»). На территории театра встречались хореография, новая музыка, визуальность и – как в случае с «Историей солдата» – документ. Кросс-жанровых проектов появилось довольно много в 2010-е годы: их идея часто лежала на поверхности и была инспирирована знакомством с новым европейским и мировым театром. Кроме того, важными стали попытка отменить цеховую принадлежность, разгерметизировать пространство искусства и сам опыт сотрудничества. В 2017 году на премию «Эксперимент» был выдвинут спектакль Хайнера Гёббельса «Макс Блэк, или 62 способа подпереть голову рукой» (Электротеатр Станиславский) – российская версия работы выдающегося композитора и режиссера в театре Види-Лозанн, которую он создал специально для России. «Макс Блэк» остается редким примером глубокой интеграции искусств на поле театра – композиторское происхождение Гёббельса позволяет ему мыслить в особых категориях, вполне инновационных для отечественного театра.

Отдельный блок в «Эксперименте» всегда представлял пластический и танцевальный театр: Евгений Панфилов, Александр Пепеляев, Игорь Григурко, театр «Derevo», театр «черноеНЕБОбелое», позже – Максим Диденко с «Землей» (2016, Новая сцена Александринского театра). Попадали сюда и представители «театра кукол»: «Каприччио» (2009, Курганский театр кукол «Гулливер») и московский театр «Тень». Несколько национальных спектаклей – от якутских до осетинских – тоже фигурировали в «Новации», но, скорее, в виде исключения. Нестандартный драматический театр разного толка соседствовал в «Эксперименте» с опытами, изначально проделанными вне территории институционального театра. «Игра» Алексея Левинского в 2000 году соревновалась со спектаклем Гришковца и музыкальными «Голосами незримого». В 2015 номинацию выиграл спектакль «Петр и Феврония Муромские», фольклорный сторителлинг Светланы Земляковой и Александра Маноцкова в театре «Практика», – тогда же в «Эксперименте» были «Норманск», художническая «Камера Обскура» Веры Поповой и Леши Лобанова на Новой сцене Александринки, «Лекция о ничто» Волкострелова по тексту Джона Кейджа и «Присутствие» Семена Александровского, предпринявшего в рамках деятельности «Группы юбилейного года» на Таганке попытку реконструкции спектакля «Добрый человек из Сезуана» Юрия Любимова и рефлексии на его тему. В 2017 номинировалась «Молодая гвардия» «Мастерской» Григория Козлова – двухчастная композиция из документального (режиссер Дмитрий Егоров) и пластического (режиссер Максим Диденко) театра, разбирающегося с советским прошлым, его мифами и легендами.

Изменение или отказ от форматов – черта новейшего времени, когда в российском театре, пережившем в 2000-е и поколенческий слом, и размывание границ, и политизацию, оздоровительно подействовавшую на ландшафт в целом, началась волна неформатных затей и проектов. В 2019 в номинацию попали «Орфические игры. Панк-макраме» (Электротеатр Станиславский), шестидневный проект Бориса Юхананова, объем и структура которого являются инновационными для практики российского театра. В той же номинации – новый питерский андеграунд в лице Театра ТРУ и «Театра. На Вынос» и «Родина» Андрея Стадникова в Центре им. Вс. Мейерхольда, сделанная под влиянием идей Джона Кейджа и снабженная политическим посланием. Новый театр все чаще апеллирует к отказу от манипуляции над зрителем; его мантра – оставить всех в состоянии индивидуального покоя, но предложить при этом довольно сложную для восприятия и не конвенциональную театральную форму. «Новые тихие» являются одновременно «новыми наглыми» – они отрицают привычный тип коммуникации. Коммуникативные модели, предлагаемые театром в конце 2010-х, являются самым радикальным испытанием и новацией, которой постоянно предъявляется один и тот же вопрос: почему это новация? Сегодня подвергается сомнению сама фигура зрителя – форма его профессионального бытования в театре частично упразднена, как минимум, на территории сегодняшнего «эксперимента». В книге «Конец театральной эпохи» Марина Давыдова фиксировала закат большого театра и театра «для людей» 11 . Спустя 20 лет можно сказать с уверенностью, что именно на территории коммуникации между искусством и его «потребителем» будут разворачиваться поиски в области театра – они же двинут критику и теорию за собой, если, конечно, мы хотим оказаться в будущем.
_________________________________________________________________________________

1 Якубова Н.
Театр эпохи перемен в Польше, Венгрии и России. 1990-е – 2010-е годы. М.: НЛО, 2014. С. 8.
2 Якубова Н. Указ. соч. С. 10.
3 Годер Д. Художники, визионеры, циркачи. Очерки визуального театра. М.: НЛО, 2012. С. 8.
4 Годер Д. Указ. соч. С. 93, 95.
5 Якубова Н. Указ. соч. С. 54.
6 Леман Х.-Т. Постдраматический театр. М.: ABCdesign, 2013. С. 162.
7 Леман Х.-Т. Указ. соч. С. 206.
8 Леман Х.-Т. Указ. соч. С. 172.
9 Бишоп К. Искусственный ад. Партиципаторное искусство и политика зрительства. М.:V.A.C.press, 2018. С. 26.
10 Чухров К. Быть и исполнять. Проект театра в философской критике искусства. СПб.:
Издательство Европейского университета, 2011. С. 65–71.
11 Давыдова М. Конец театральной эпохи. М.: «Золотая Маска», О.Г.И., 2005. С. 59.
АНО Фестиваль «Золотая Маска»
тел.: +7(499) 951 01 51
касса: +7 (495) 765-35-53

© 1995–2019
Все права защищены
Использование материалов сайта без разрешения
АНО Фестиваль «Золотая Маска» запрещено